Пусть будет выкупом мой дух за дух и плоть твою, о друг!
Готов отдать я целый мир за твой единый волосок.
Речей я слаще не слыхал, чем из медовых этих губ.
Ты — сахар, влага уст твоих — цветка благоуханный сок.
Мне милость окажи — направь в меня разящую стрелу,
Чтоб я рукой, держащей лук, в тот миг полюбоваться мог.
Когда от взоров скрыв лицо, сворачиваешь ты с пути,
Слежу я, не блеснет, ли вдруг украдкой глаза уголок.
Ах, не скупись, не закрывай лица пред нами; вид его
Бальзам для тех, кто от любви неразделенной изнемог.
Ты — полная луна, но где ж стан кипариса у луны?
Ты — кипарис, но кипарис не блещет полполуньем щек.
Увы, тебя не описать, твоей улыбки не воспеть!
Где подобрать сравненья, как найти тебя достойный слог?
Знай, всякий, кто осудит нас за страсть палящую к тебе,
Тебя, увидев раз, тотчас возьмет обратно свой упрек.
Ах, вновь приди! Твой лик еще на сердце не запечатлен.
Сядь, посиди! В глазах твой блеск еще сиянья не зажег.
Я к твоим ногам слагаю все, чем славен и богат.
Жизнь отдам без сожаленья за один твой нежный взгляд.
Счастлив тот, кто облик милый созерцает без конца,
Для кого твоя улыбка выше всех земных наград.
Стан твой — кипарис в движенье, сердце он пленил мое.
Ты, волшебница, по капле в грудь мою вливаешь яд.
Сжалься, пери, надо мною! Ради прихоти твоей
Я готов пойти на плаху,— за тебя погибнуть рад.
Ты сияющий светильник. Ослепленный мотылек,
Вспыхну в пламени палящем... и тебя не обвинят.
Я терплю покорно муку, душу выжег мне огонь,
Но уста твои, о пери, исцелеиья не сулят.
Саади — властитель мира, но отвергнет царства он,—
Быть рабом у ног любимой мне дороже во сто крат.
|
|
|